— Страшные девчонки так сильно не дерутся.

Когда веселье утихает, все разбиваются на пары, чтобы поболтать или продолжить игру. Мы с Кейт остались относительно наедине.

— Что там Билли сказал про страшных девчонок? — спрашивает она.

Я машу рукой.

— Да, не важно. Давай лучше вернемся к той части, где мой член — это компас, а ты прямо на севере.

Она закрывает рукой глаза.

— Не могу поверить, что это сказала.

Я убираю ее руку.

— Не стесняйся. Я очень горд. Просто из любопытства — мы говорим об ужасно огромном компасе, верно?

Кейт пихает меня в плечо.

— Хватит напрашиваться на комплименты. Давай поговорим о стюардессе, которая следила за тобой — мне нанять для тебя телохранителя?

Только сейчас я обращаю внимание на ее наряд. Черная мини юбка, черные сапоги до колена на высоком каблуке, и сверкающий яркий топ, который не оставляет места для воображения.

Сногсшибательна.

Я обхожу вокруг нее, как хищник, который ходит кругами вокруг своего лакомства.

— Нет, но глядя на твой наряд, я сам задумываюсь нанять для тебя кучу телохранителей. — Я показываю пальцем на розовую, расшитую блестками корону на ее голове. На ней написано Будущая Невеста. — Это твой охранник.

Она тоже к ней прикасается.

— Тебе нравится, правда?

Я хочу превратить это в игру. Посмотреть, как долго Кейт сможет держать эту корону на голове, пока я буду делать с ней вещи, которые не выразить словами.

— Очень.

— Ди-Ди ее сделала для меня.

Я пожимаю плечами.

— Даже сломанные часы правильно показывают время два раза в день.

Сами сломанные часы начинают орать.

— Так, дамы — прибыла наша тачка!

Мэтью собирает наш выигрыш. Я держу Кейт за руку, когда мы вместе идем через казино. Мэтью и Долорес шутливо о чем-то спорят, когда мы подходим к лобби.

— Я не собираюсь извиняться, — говорит он ей дразнящим тоном.

— Хорошо. Помни об этом, когда в следующий раз ты будешь в настроении поиграть в фотографа и обнаженную модель — а я скажу тебе послать к черту твою камеру.

— Я… я все равно не буду извиняться.

Знаю ли я, о чем они спорят? Нет. Хочу ли я узнать? Не совсем.

Мы выходим на улицу через передний выход из отеля. У тротуара припаркован огромный розовый лимузин. Это как здоровенный Пепто-Бисмол [15] на колесах. Внутри пульсирует неоновый свет, а на крыше вращаются сверкающие лампочки.

Я смотрю на Ди-Ди.

— Розовый лимузин? Слишком уж броско.

Она гордо улыбается.

— Это Вегас, малыш — броско — это по-королевски. Нам надо жить здесь на пенсии.

С этим словами она целует Мэтью и начинает удаляться. Не успев сделать и пары шагов, он хватает ее, притягивает к себе и долго, с грубостью, целует ее. Пока она немного ошеломлена, Мэтью улыбается и отправляет ее к лимузину. Эрин машет рукой и следует за ней.

Я кладу свои руки на плечи Кейт, чтобы быть уверенным, что она вся во внимании.

— Не разрешай никому покупать тебе выпивку. А судя по тому, как ты одета, тебя точно попытаются напоить.

Она улыбается.

— Хорошо.

— И не оставляй без присмотра свою выпивку. Кто-нибудь может туда чего-нибудь подмешать, пока ты не видишь.

Да — такое бывает. Когда вы много времени проводили в баре, вы имеете четкое представление о том, как жесток мир — и люди в нем — тоже.

— Есть, папочка.

Я корчу лицо.

— Не называй меня так.

Когда дело касается секса, мне это не нравится. Более того. Вся это фигня, типа «Кто твой папочка?» ломает весь кайф. Это странно — заставляет думать меня о Джеймсе, или о моем отце, и в любом случае… никакого секса, спасибо.

— Дрю, я не какая-нибудь двадцатилетка, которая впервые отправляется в бар. Я могу справиться сама.

К разговору присоединяется моя сестра.

— А если она и не справится — там буду я.

Александра достает из своей большой кожаной сумки различные виды оружия.

— У меня есть газовый балончик, перцовый балончик, строго запрещенный электрошокер, и если все это не поможет… — она вытаскивает десятисантиметровый металлический жезл, который легким движением может достигать размера полицейской дубинки — с шипами на конце. — Я называю это яйцерезкой. Теперь тебе лучше?

Я киваю.

— Да, намного.

— Хорошо.

Она тихонько говорит что-то Стивену, потом Александра тоже забирается в лимузин. Я обнимаю Кейт, пытаясь запомнить это чувство. Ее голова лежит у меня на груди, и она дает мне обещание:

— Увидимся через несколько часов.

Я шучу.

— Никогда не поздно сбежать отсюда. Они нас никогда не смогут догнать.

Она хихикает. Потом поднимает голову и прижимается ко мне губами в мягком поцелуе. Потом бормочет:

— Я тебя люблю.

Я отклоняюсь назад и провожу пальцами по линии ее скул.

— А я всегда буду любить тебя больше.

Она улыбается в последний раз и исчезает в недрах жуткого лимузина.

Глава 11

Когда автомобиль с девочками уезжает, Мэтью говорит:

— Нам туда, парни.

Он показывает большим пальцем в сторону черного, блестящего, вытянутого лимузина, припаркованного в конце квартала.

Когда мы идем к нему, я спрашиваю Стивена:

— Ты или Александра разобрались со своим дерьмом?

— Э… еще нет. Но ее поведение определенно стало лучше. Я на самом деле никогда не волновался. Твоя сестра любит устраивать спектакли, но все мы знаем, кто на самом деле главный.

Да уж, это моя сестра.

Он бьет себя в грудь.

— Я — мужик.

У меня не хватает духу сказать Стивену, как он заблуждается, поэтому я просто хлопаю его по спине и говорю:

— Да, Стивен. Ты — мужик.

* * *

Наша первая остановка в Карневино, самом лучшем мясном ресторане Лас-Вегаса, где мы побаловали себя отменным ужином и первоклассным красным вином. Атмосфера была удивительной — высокие потолки, на полу Итальянский мрамор, антикварная мебель. Потом мы отправились в Гавана Клаб — элитный, старомодный бар, где курят сигары.

Именно здесь мы сейчас и находимся. Видите нас? Как мы сидим на мягких кожаных креслах в той маленькой приватной комнате. Скрученная вручную сигара в одной руке, и стакан с искрящейся янтарной жидкостью — в другой, а над головой кружит сильно душистый дым.

Уоррен закашливается в третий раз.

Я предупреждаю его.

— Хватит затягиваться.

— Ничего не могу поделать, — говорит он отрывисто. — Затяжка — это как рефлекс.

— Тебе лучше что-то «поделать» или вскоре из тебя вылетят легкие.

Я говорю по собственному опыту. Когда Мэтью и мне было по 12, мы стащили у отца несколько кубинских сигар и прикурили их на крыше дома родителей Мэтью. Потом мы с этой крыши блевали дальше, чем видели, едва не попадая в ничего не подозревающих прохожих на тротуаре внизу.

Уоррен пьет свой бренди и корчится.

— Это приобретенный вкус, — говорит ему Стивен. — Ты привыкнешь.

Уоррен смотрит в свой стакан.

— Почему мне этого захочется?

— Потому что, — я широко раскидываю руки, показывая на то, что нас окружает в этой комнате. — Это высокий уровень жизни, дружище.

Он морщит свой нос.

— Думаю, низкий уровень мне нравится больше.

Я беру в рот сигару и говорю с ней во рту:

— И снова, неудивительно.

Джек наклоняется вперед.

— Прежде чем мы отправимся дальше на наше главное мероприятие сегодняшней ночи, может, скажем тост да немного слов в адрес виновника торжества?

Стивен поднимает свой бокал.

— Поддерживаю.

Я улыбаюсь и встаю.

— Ну ладно. Я просто хотел бы сказать всем вам спасибо, что нашли время в своем занятом графике и смогли разделить со мной это знаменательное событие. Если уж уходить с шумом, то я хотел бы рядом с собой иметь вас, ребята, — я бросаю взгляд на Уоррена. — В той или иной степени.